Встаю с зеленым ликом, температурой и полным отсутствием голоса. Колеса, заботливо принесенные сыночкой, помогают мне обрести сей дар, правда, в несколько искаженном виде. Далее, происходит следующее.
Я, сидя по-турецки на стуле, в трогательной пижамке с медведями, неспешно пью свежесваренный кофе. Очень хриплым низким голосом, в котором отдаленно узнается мой, неторопливо:
- Представляю картину... Приходит ко мне царица раффийская и речет мол, "Узнай меня, я - Кира"... И я ей ... *величественный жест перстами* А я - Кир. Персидский царь. Иди, дитя...
Все.
Хер знает, откуда в моем воспаленном мозгу взялся этот Кир, но это сделало утро мне и моим будущим соигрокам. В конце концов, мой персонаж психопат, что такого - ну Кир он, персидский царь, подумаешь.
Но дальше было хуже.
*не менее величественно поводя плечом и глядя в зеркало". - Так. Концепция изменилась. Я, конечно, Кир. Персидский царь. Но я еще и Элвис. Элвис жив!
Ибо целиком костюм я собрал только в утро перед игрой. Белая косуха, белый клепаный ремень вкупе с белыми штанами и рубашкой сделали свое дело.
Так, в прикидах грузимся в машину, у меня в руках бутылка вина, из которой торчит пальма - мы, персы, народ такой - едем заправляться.
Сестра Чарна, задумчиво:
-Во блин. Щас заглянет к нам кто в машину - а у нас тут Элвис... Неудобно как-то.
И так на игру я заехал. Тысячелетним психопатом с МДП, царем Киром и Элвисом.
Игра
Персонаж отчаянно скучал 90% времени. Имхо, и правильно. Существо, которому так много лет, которое столь многое пережило, должно быть очень и очень сложно удивить или заинтересовать.
Плюс, у него крупные проблемы с психикой. То агрессивный психопат, то миролюбивый милый человек, и как-то с трудом сохраняет хрупкое равновесие сих душевных терзаний. Но, хватит про обвм перса.
На поясе - арт, который позволяет агрессию в него сбрасывать, тем самым помогая сохранять спокойствие.
Концепция дезинформации с троном и золотыми гвоздями. Именно в этой беседе становится ясно - сколь терпелив император, как легко мне с Тсарном, сколь чист и незамутнен мой сын и как мне верен Летидар. Пятнадцать минут - а каков эффект.
Переговоры с Раффией. Вы хотите войны? Нет? Мы тоже нет. Полчаса растекаюсь по столу в разных позах, слушаю и скучаю. Это все было столько раз... ("В белом. Черноволосый. Темные глаза. На столе. Скучает. Стебется. Йа Сантьяга?!") Утомительно и скучно. Элгар молодец. Гладко так говорит, жаль все вокруг да около.
Странная раффийская царица.
Перерыв. Длинноногий мой прекрасный Летидар, вина и кальян персидскому царю Киру. Ибо ему скучно. Сыночка, иди к нам. Я расскажу тебе про то, как так у нас вышло с этим пленом на два года, про монастыри и обеты...
Шум, гам, Богиня, серый туман, мы тут заперты. И ключ у меня на поясе. Я понимаю. Ключ, который вам нужен - у меня. Что ж с того? Слушаю. Жаль, кальян не успели сделать. Слушаю. Да делайте уже кальян, это надолго. Они долго будут говорить.
Царь Кир слушает, курит кальян и молчит. Богиня, мой амулет, серый туман, шахматы отшельник. Тсарн, зачем тебе эти шахматы, давай я лучше расскажу тебе про оазис...
Меня хотите? Точно? Ну что ж...
Раз. Кружит по залу безумная жрица, которая сейчас не она, а есть Богиня.
Два. Меняется лицо раффийской царицы. На другое, совсем другое лицо. Моей Киры. Почему у какой-то другой женщины лицо моей Киры? Кто дал ей на это право и чьи чары дали ей это лицо?
Джеймс смотрит на женщину широко раскрытыми глазами, делает шаг вперед, Тсарн уже с ней и говорит.
-Это не она, - я кладу ладонь на плечо сыну, останавливая его. - Почему у тебя - ее лицо?
-В каком-то смысле я и есть она.
-Докажи.
-Не могу.
Все. Но остается крохотная капля интереса - кто и зачем дал этой женщине ее лицо, чего хотел, какой интриги... Но тут следует.
Три.
-Хочу Темную Звезду и жизнь потомка Йохана! Хочу! - голос у Богини женский и детский.
Это похоже на то, что ты сбрасываешь с рук оковы. С плеч - камень. Можно выпрямить спину. Мир вокруг перестал быть напоен сизым сладким дымом, перестал течь неторопливо, тихо и нежно переливаясь струями кристально-чистой воды, холодной, неспешной... Нет. Мир вспыхивает алым. Огнем и кровью. Мир стремителен, но не быстрее меня.
И вот уже стою, ощерившись в улыбке, сжимая пальцы на горле той-которая-сейчас-Богиня, а из горла рвется хриплое:
-А что будет, если я убью тебя прямо здесь?!
И хочется, хочется, хочется, не меньше чем ей. Ей - жизнь и звезду, мне - лишь сжать пальцы. Вырвать горло, мягкую человеческую плоть, перекрасить белое в алое, полной грудью вдохнуть влажную соль и продолжить. Убивать.
...Снова тишина и неторопливый мир. Пальцы сжаты не на теплом горле - на амулете. Все тихо. А там кальян и мои драгоценные. Сладкий дым кальяна и смешные разговоры, в которых есть немного мудрости, много скуки и ожидания, но в целом - ничто не нарушит спокойствия, равновесия, хрупкого как сизые кольца под потолком.
Ритуал, последний дракон, периодически забегающие и рассказывающие новости люди. Элгар молодец. Хорошо держится.
Переглядываемся с Тсарном. Курим мы, а бредят там. Пусть.
Так до тех пор, пока крик "Еретичка!" не пронзает равномерный шумовой фон. Театр мне нравится, пойдем посмотрим.
-Не знаю, что это было, но я не мог говорить пять минут, - Тсарн хмурится.
-То-то я и смотрю, подозрительно тихо было эти пять минут..
Вино. Артефакты. Ритуал. Зачем вам другая жертва, богиня уже в теле. Хватит обсуждать, делайте. Сколько можно говорить. Надоедает. Сын перехватывает мою руку и укладывает на амулет. Надо же. Я и не заметил...
-Сестра Чарна, у вас есть при себе артефакты? Пойдемте поговорим..
-Ну пойдемте, - ледяная красавица надменно кривит губы. - Будете меня обыскивать?
Шаг к ним, вскидывая руку. Падает красавица без сознания.
-Не надо никуда ходить. Обыскивай здесь. Времени нет.
И вот уже держат ее - девочку-богиню в теле женщины. Крепко держат, пока творится бардак с артефактами. Кира - ах, на какой то момент так сладко, так поверилось - раскрасневшаяся, с горящим взором, Кира - командует проведением ритуала. Засмотрелся.
Снимаю амулет и кладу на колени убиваемой девочке.
Со стоном-вскриком отлетает от Богини Джеймс и глаз у него нет. Выжгла, сука.
Секунда алого. Но рядом драгоценный, нельзя, нельзя залить все кровью, нельзя и я помню - чужую боль в крови не утопишь. Тише, тише, мой хороший, надо потерпеть немного.
И падает моя Кира с перерезанным горлом - на взлете. На этот раз от рук ледяной красавицы.
Снова вскидываю руку, снова белая жрица валится на пол. Без сознания. Как петля временная, но уже все не так.
Доделываем ритуал. Кое-как. В спешке. Но работает.
Кто-то кричит о том, что надо ударить девочку кинжалом. Это ли сложно... Входит с хлюпаньем металл в податливую плоть. Бросается лечить Сирилла. Но цену приходится платить.
Всем.
Дай кинжал еще раз, сынок. Папа сейчас быстро - в одно движение - прирежет белую жрицу и вернется. И заберет с колен мертвой девочки свой амулет. Пока еще может помнить о том, что заливать все алым - не лучший способ жить и любить.
Вина мне. Погрузить чистые - странно, ни пятна крови на белом - пальцы в иссиня-черные кудри. Тебе сейчас больно, мой прекрасный мальчик, великий воитель, что выиграл войну самого с собой. О, как тебе больно - я только что убил твою сестру, пусть в ее теле трижды была Богиня, пусть - но тебе никогда не поговорить с ней больше. Что творится в твоей душе сейчас, сколько черных птиц запустили в нее когти и тащат в разные стороны?
Ты уедешь, Тсарн? Потому что Варод там что-то накопал? Мир снова вспыхивает алым, чтобы потухнуть, наконец. Нет. Не будет так.
Совещание, советы, разбирательство. Голова у меня на коленях, и можно бездумно ласкать мягкие пряди, слушая, как гонит прочь Варода Элгар. Молодец. Хорошо держится. А хамить императору нельзя. Мне - можно, но я Кир - персидский царь.
У нее блестят глаза в ожидании битвы - и алый поток из ее перерезанного горла заливает мой мир.
Он смотрит на меня открыто и прямо - и чистое небо его глаз выжжено по воле Богини.
Он смотрит искоса и лукаво - и темные угли затянуты серым пеплом тоски.
Ты улыбаешься. Контрабандист хренов.
Я улыбаюсь. Я Кир. Персидский царь. Храню свои драгоценности и оберегаю как могу. Жаль, не дракон, иначе получалось бы лучше.
Сын снова видит, контрабандист хренов останется со мной, молодое сердце исцелится скорее рано, чем поздно. С Раффией в итоге успешные переговоры. Даже лучше чем ожидалось. Убрали кого не надо, заодно.
Все хорошо.
Главное - не надо вспоминать о том, о чем не надо вспоминать. И мир будет оставаться белым. Спокойным. Ровным. Ибо Кир, персидский царь, в год 1168 заметил на камне своего амулета трещину.
ПостиграСпасибо мастеру. Сложно оживить оригинальный мир, сложно раздать тех, кого придумал - другим людям. Хрен его знает, что сделают из твоих персонажей эти люди)
Спасибо Джеймсу, Элгару, Тсарну, Летидару - тем, кто были со мной рядом всю игру.
Спасибо всем остальным игрокам за то, что были, играли и жили.
Ваш Кир. Персидский царь. Ну, и Элвис)
Четыре фото перса с игры
В белом, на столе, но не Сантьяга. Аридан на совете услышал по его мнению какую-то херню.
Кир, персидский царь слушает про вызов дракона, Богиню, шахматы, и прочее.
Слушается дело о пророчестве и амулете (висит на поясе). За минуту до
Аридан с Джеймсом. Интересно то, что я собирался ехать в белых линзах, болезнь помешала. На этой фотке свет упал так, что есть ощущение, что мои любимые "мертвые" линзы таки на мне: