-Сереженька, а ты веришь в фей? (с)
Я знаю, меня подменили в детстве. Не специально. Так уж вышло. Современные урбан фейри, веселый народ, по дороге на закрытую вечеринку невзначай потеряли ребенка.
Хватились, наверное. Потом. Наутро. Когда закончились музыка и шампанское, потухли волшебные разноцветные огни, рыцарь помог своей даме забраться в седло огненноглазого коня по имени Майбах и тут дама вспомнила, что что-то забыла. И нет, не сумочку.
Из современных сидов со стеклянными потолками так плохо видно, что там происходит внизу. Но ведь лукавый веселый народ и не интересуется. У них своя жизнь, мало имеющая общего с миром людей.
В наследство достались белая кожа, тонкая кость и желтый цветок по зеленой радужке вокруг зрачка. А также манера ходить, танцуя, и неизвестно откуда взявшаяся вера в то, что феи бывают.
Не бывает фей. Есть только холод, быдло, дешевая еда и одежда, уличные драки и темные подворотни. Пиво на лавке, презрительные «ишь, цаца», умц-умц и сизый по лагерям, пельмени, синтетическая ткань и общественный транспорт.
Феи Питера Пена от этого умирали. Неженки.
«Громко ей! Воняет ей! Одежду она человеческую носить не хочет! Жрать котлеты, которые все жрут, не хочет! И откуда такая взялась то», качает головой очередная тетка. А я, тетенька, не знаю – откуда. И мне так страшно, и неловко, и неуютно.
Все – жрут. Все - ездят. Все - носят. А я гадкий утенок.
Из гадких утят вырастают лебеди с белоснежным оперением и монстры с белоснежными зубами.
А мне бы носить длинную гриву роскошных волос, тонкий высокий каблук и шелка. Никогда не знать сбитых костяшек на руках, никогда не курить самосад, никогда не вбивать в глотку вместе с зубами обидчику мерзкие его слова. Никогда не давиться этим «как все», перекраивая себя по живому – упорно, зло, безжалостно.
Фейри недобрый народ. Прекрасный, веселый, но не добрый. Очаруют, завлекут, и вот уже триста лет прошло или с изумлением смотрит умирающий человек на то, как кровью его горячей и живой обносят надменных гостей, чьи лики бесстрастны и совершенны.
На смену крови пришел «Кристал Брют», серебряные кубки остались все те же, а смертные все также продают годы своей жизни за возможность один лишь раз побывать в Волшебной Стране.
Не бывает фей. Ходи, ищи вход в Холмы, дурак. Подними голову, не там ищешь. Кто станет сидеть столько лет под землей, когда целый мир открыт и дороги свободны?
Болото, тяжелые серые дни. Ползать по дну или убегать в выдуманные миры, пытаясь взлететь на картонных крыльях.
Подменышей не любят их родители, они чуют, догадываются, но не верят. Это же сказка, их не бывает. Сторонятся своих детей, пытаются вести себя с ними по-человечески, а ребенок плачет и сам не может объяснить, что же ему не так. Чужой везде.
Сначала я слышу ее голос. Он долетает до меня издалека, она смеется и что-то рассказывает. Этого хватает на то, чтобы поднять голову. И увидеть, что она улыбается, у нее тонкая кость и белая кожа, и в глазах ее отблеск желтой луны.
Я знаю, фей не бывает. Они либо давно передохли, либо мигрировали в Неверленд, куда мне не надо.
Здесь, в современном мире недобрые и прекрасные урбан фейри седлают коней со странными именами навроде "Лендровер", греют точеные тела под итальянским солнцем, смеются и, небрежно поводя плечом, разбивают чужие сердца или одним прикосновением изящных пальцев оживляют падших духом.
Как хорошо, что меня подменили в детстве.