Предупреждение: в тексте упоминаются лесбийские отношения.
Мы едем с Лелей по главному городскому проспекту поздно вечером. В салоне мурчит радио, за окном проносятся драгоценные пещеры бутиков.
-Снова все тоже самое, - Леля качает головой. - Что за традиция жить с граблями во лбу?
Леля моя лучшая подруга еще с далеко и безвозвратно ушедшего детства, что удивительно по целым двум причинам. Во-первых столь длительная женская дружба, во-вторых более непохожих девочек отыскать или даже представить было бы трудно. Поставь нас рядом - пацан в юбке, хотя отроду юбок не носила, высокая худая оглобля, бледная и бесцветная вся я и темноглазая гурия Леля. Ох, Леля, идеал красоты восточных женщин — невысокая, совершенно умопомрачительных форм, с толстенной черной косой до попы. На нее мальчишки слетались, сколько я ее знаю, пачками. А она выбирала. Если настроение располагало.
В ней всегда было такое что-то зверино-женское, древнее, такое почти магически притягательное. Только посмотрит из-под ресниц, презрительно нижнюю губку оттопырит — и все. Уносите сраженного наповал.
По паспорту она вообще-то Лейла Рашидовна, но в детстве я ее обзывала Лейкой. С возрастом оно перетекло в нейтральное Леля.
Говорят, противоположности притягиваются, так. Нас с Лелей не просто притягивало, а прямо-таки упорно собирало вместе раз за разом. Даже когда имел место быть, казалось бы, безнадежный случай. Мы разругались в хлам по какому-то несомненно очень важному поводу на целый год. Но не сговариваясь, улетели в один и тот же отель в один и тот же Тунис.
Встретившись у бассейна в тапочках и без макияжа, было бы глупо не помириться.
читать дальше
Так вот мы едем с Лелей кушать отменно вкусных улиток в ресторан, принадлежащий Лелиной семье.
А по дороге обсуждаем насущные проблемы. Вернее, меня. В качестве насущной проблемы сегодня выступаю я, предмет Лелиной неустанной критики.
-Сколько можно уже? - страдальчески выгибает идеальную бровь гурия, что ей, несомненно очень идет. Ей все идет. Я ее за косищу дергать начала вроде даже раньше чем мальчишки заметили какой рахат-лукум и свет очей сидит с ними в одном классе. - У тебя каждая новая пассия — прямо ангел небесный и чудо-человек. Можно подумать ты баб не знаешь, а!
-Знаю, - меланхолично киваю я. - Но она правда...
Леля закатывает глаза.
-Предыдущая тоже была и умница, и раскрасавица, и так тебе нравилась. И что? И где она сейчас?
Я пожимаю плечами, мрачнея. Хочется курить, но в машине нельзя.
-Ты вечно как Дон-Кихот. Рыцарь печального образа. Только он за ветряными мельницами гонялся, а ты все фею ищешь.
-Тогда быть тебе Санчо, Лейка. И не фею я ищу, - холодно откликаюсь я. Настроение стремительно падает.
Леля вздыхает.
-А кого? - мягко спрашивает она, умудряясь походя сразить взглядом из-под ресниц водителя соседнего «фокуса», который стоит рядом с нами на перекрестке.
-Не знаю.
Лейка права про Дон Кихота. Так меня еще в школе припечатали — за драчливость и телосложение. В школе в качестве ветряных мельниц успели побывать почти все дееспособные к помахать кулаками мальчишки.
А мама думала, я буду фотомоделью. Они как раз такие — высокие, худые и блондинки. Прямо как я.
Но вот как-то не сложилось.
Пока Лелю стаями осаждали юноши, я с цветами и конфетами штурмовала девушек. И ни разу не сомневалась в том, что так оно и надо. Естественно оно было, в отличие от гетеросексуализма, который применительно к себе всегда для меня являлся чем-то неприемлемым и неправильным.
Всегда любила женщин, да только все не тех.
Больших любовей к моим тридцати у меня было всего две. И обе закончились печально.
Моим разочарованием. Маленьких влюбленностей с аналогичным результатом уже перевалило за десяток.
Леля зовет это «поисками принцессы». Увы, Марио, твоя принцесса снова в другой башне.
Это тоже про меня.
-Ты вроде взрослая тетка. Тридцак разменяла. А как влюбишься, то ведешь себя как подросток.
-А может влюбляться и могут только подростки, - мрачно отшучиваюсь я, глядя на пролетающие мимо городские огни.
-Не бывает идеальных. Не бывает. А, да что я тут, сама все знаешь прекрасно.
-Знаю. Но черт знает почему так.
Влюбившись, рыцарь печального образа седлал коня на подвиги и, успешно покорив очередную башню с принцессой, поскрипывая доспехами, протягивал ей цветы. Принцессе, не башне, хотя, может лучше было бы и башне.
Катать на машинке, водить по ресторанам, носить на руках. Такое счастье.
Но в какой-то момент принцесса переставала таковой быть. Нет, дело не в том, что она выходила из ванной в огурцах на лице или там забыла побрить ноги, или иные части тела.
Просто в какой-то момент она переставала меня радовать. Смысл жизни пропадал и угасал.
И я в который раз говорила очередной бывшей «дело не в тебе, дело во мне». Ужасно, конечно. Отвратительно. Соблазнила, затащила в постель, месячишко порадовалась — и?
Все бабы — козлы, да. Поматросила и бросила.
Поначалу Леля пыталась склонить меня на путь истинный. Мол, это твоя женская натура так хитро себя проявляет, вот и бросаешь ты каждую свою пассию. Попробуй с мужиками.
В ответ я советовала ей попробовать вон ту брюнетку. Леля смотрела на меня непонимающе, но со временем перестала склонять в свою веру.
С Лелей у нас тоже один раз было в трепетном подростковом возрасте. У меня по пьяни, у нее из любопытства. Наутро она резюмировала, что конечно ничего так, но по ней, Леле, так глупости.
-Чем закончился Дон Кихот? - внезапно спрашиваю я, с ужасом понимая, что действительно не помню окончание романа.
-Заболел и умер, - любезно информирует отличница Леля. - Перед смертью в голове прояснилось, проклял рыцарские романы.
-А.
Что тут еще скажешь.
-Приехали.
Я выхожу из машины, зябко поводя плечами. Кашемировое пальто не спасает от промозглого питерского ветра. Пока я вытягиваю сигарету из пачки, прикуриваю, жмурясь на огонек, Леля цокает каблучками почетный круг вокруг машины, останавливаясь около меня.
-Эх. Что ж ты мальчиком не родился, несчастный Дон Кихот, - говорит она, глядя на меня спокойно и чуть насмешливо. - Поженились бы с тобой, завели детей и трех котов.
-Почему именно трех?
-Одного на растерзание детям, ну и нам с тобой по коту. Пошли, холодно.
-Ты иди. Докурю и приду.
Леля уходит, а я задираю голову к небу, представляя что спутник это на самом деле падающая звезда, и загадываю желание.
Чтобы где-то она меня ждала. Та Самая. Я даже знаю как она выглядит. Видела однажды на картине.
Она тоненькая и легкая, ростом наверняка мне по плечо, а то и меньше. У нее волнистые волосы цвета темного золота. Она тоже немного не отсюда, читает романы позапрошлого века, мечтает о том, чтобы можно было ходить по улицам с кружевным зонтиком и чтобы в моде снова были шляпки и перчатки. И ждет принца, разумеется, высокого сероглазого блондина, который носил бы ее на руках, покупал очаровательные безделушки и писал ей стихи в альбом.
Я выбрасываю окурок в урну. Его огонек чертит в воздухе линию, тоже чем-то напоминая падающую звезду.
-Дон Кихот, твою мать, - говорю я куда-то в ночное небо. Отчего то мне становится весело и немного зло. - Дождись меня, принцесса в той самой башне. Надеюсь, это ничего, что Марио будет без усов.
(с) 05/04/2013