"Потерянные"

[naertu]

Выхожу на Невский проспект. Говорят же, что если хочешь увидеть город – прогуляйся по его главной улице.
Люди, много людей. Огромная масса, броуновское движение. Молекулы. Среди них я увидел потерянных.

Вот художники и музыканты – иная раса, чуждая людям. Кажется, кому как не им более всего подходит определение «Потерянные». Нет. В их глазах – свобода, прокуренная ночами, подгнившая чахоточная свобода и отрешенность, они далеко, они не-здесь, но отнюдь не потеряны. Они небрежно и ярко одеты, с шарфами набекрень, в кожаных заплатках и пиленой джинсе. Мир оставил на них свой отпечаток, смял весь пластилин в кулаке, разжал сцепленные пальцы и выпустил их.

Вот девушки-куколки, своими длинными ножками и смешливым взглядом уже успевшие заработать себе квартиру, машину и прочий финанс. Тщательно наложенный макияж, персиковые щечки, красивые глазки, высокий каблук, дорогой парфюм и ухоженность, ухоженность, ухоженность. Ровные, не обросшие стрижки, гладко уложенные волосы, новая одежда, не успевшая помяться, не собравшая на себя пыль общественного транспорта и грязь человеческих прикосновений. Светлые глаза, в которых улыбка и усталость.

Вот деловые дамы. Разительное отличие. Один взгляд на такую леди – и сразу становится ясно – здесь деньги, большие, такие что куколкам разве что снились. Пример для подражания. Они почти без макияжа – резкость черт заменяет лицу украшательство. Темные тона одежды, высокая властная шпилька, суровая линия губ и истинно холодный взгляд. Их движения полны того изящества, которое дает лишь неколебимая уверенность в том, что весь этот мир давно у них под шпилькой. Или в когтях – безупречно наманикюренных в естественный цвет. Ничего яркого. Яркость они оставили куколкам – им она еще нужна.

Вот те, кто подражает и куколкам. Меньше стройности в фигурах, больше красок на лицах. И все дешевле. Дешевые косметика, одежда, обувь парфюм. С этих девушек осыпается тушь, их волосы в плохом крашеном состоянии, их одежда измята и нечищена. Они – секонд-хенд, и их жизнь в стиле секонд-хенд. И хорошо, если только секонд. Распродажи и дешевизна стали их символом. Вульгарные взгляды, штампы-улыбки, грязные ногти. Их много и от них рябит в глазах.

Вот анархисты жизни. Мужчины и женщины в «косухах», мальчики и девочки с безумным цветом волос. Они потеряны? Отнюдь. Вся анархистичность продумана едва ли не тщательнее, чем костюмы бизнес-леди – чтобы ни одна деталь не оказалась нормальной. Много черной кожи, красной краски, металла. К ним тянет магнитом и хочется обойти стороной. Резкие взгляды, знающие улыбки – они давно поимели этот мир. У них есть свой собственный. Табак, алкоголь, наркота. Три составляющих. Грязь, дно жизни, бесперспективность – еще три составляющих. И неизбывный страх глубоко в глазах.

Вот поколение пепси. Мальчики дешевых девочек. С сумками на попах, волосами цвета апельсина, музыкой бум-бум-бум и жевачкой дирол. Знамя «клерасила» и порносайтов реет над ними. Яркие, мешковатые, упругие как мячики – толпа отскакивает от них, а они прыгают дальше. Они улыбчивы и простоваты, у них есть ориентиры в жизнь и скейтборд под мышкой.

Вот те, которым надо работать. Воротнички стоят как на «Виагру», пиджаки безукоризненны, озабоченный взгляд на часы и пятнышко грязи на ботинке. Одухотворены – у них есть работа и карьера. И они летят к ней, как на свидание. В голову давно встроен калькулятор, в сердце сейф. Короткие стрижки, белизна манжет, разве что галстуки выразят цвет. День расписан по минутам, жизнь проходит мимо вверх по карьерной лестнице. Отрешены и сосредоточенны – им некогда отвлекаться –они делают деньги.

Вот сделавшие деньги. Они спокойны и расслабленны. Их одежда далеко не так официальна – зачастую плотную фигурку с животиком имеют честь облечь свитер и джинсы. Но сшитые на заказ. Они не одеваются в магазинах готовой одежды, даже если эти магазины носят гордое название «бутики». Их жесты и позы вальяжны, но взгляд сохраняет остроту, цепкость и холодность. Они улыбаются, но глаза не теплеют. Они смеются и щиплют за попки куколок – на меньшее они не согласны. Выцветшие глаза, давно уверенность и безнадежность. Но хватка от этого не слабеет. Они почивают на лаврах и в растерянности ищут путь с вершины.

А вот и потерянные. Они никакие. И при взгляде на них страшно. Серый цвет облекает их, создавая вакуум. Они беспомощно теребят в руках зонтики, цепляются взглядом за пролетающих мимо, проносящихся со скоростью жизни разных людей. А потерянные стоят. Их жизнь выплюнула. Ни на дно, ни на вершину. А просто – вбок. Мимо. В никуда. Им тоже страшно- их лица печальны и зеленоваты. И голодный – безмерно голодный, ищущий взгляд. Они хотят жить, хотят нестись, но – стоят на месте. И не знают – что делать, задают себе вопрос – кто они, где их место, бесцельно мечутся, пытаясь вновь оседлать жизнь. Она их игнорирует. Никому не нужны, попытки бесцельны. На всех одно лицо – серое, невыразительное, усталое лицо. Потерянное.