Все познается в сравнении. Когда стоишь перед собственной матерью, которая плачет, пряча слезы, которая улыбается смущенно и извинительно за собственные слезы, а в ее глазах – ребенок, который потерял маму. Маму, самое святое, самое доброе, навсегда.
«Мама ушла», а ребенок остался. Это страшно. Пусть она – давно взрослый, давно сильный человек, который заботился о умирающей изо всех сил, но когда ее не стало – ребенок заплакал, потому что мамы не стало
А я могу быть только тем, на кого можно опереться. Несмотря на то, что мне тоже страшно – видеть свою маму – такой. Видеть эту кривую улыбку и глаза, в которых отчаяние.
Умирали мои друзья, друзья моих друзей. Но впервые умерла мать человека, которого я люблю – моей мамы.
Мама плачет, прячет слезы, опять улыбается мне – извиняясь.
А вижу маленькую девочку, и, наверное, не так уж я и неправ. Потому что обнимая эту маленькую девочку и гладя ее по голове, я понимаю зачем нужны взрослые и сильные дети. Вот как раз для таких случаев – чтобы было кому утешить и спрятать от этого хренового мира, который взял и забрал маму.
Когда видишь такое горе – боже, какой херней кажется все остальное. Видел эталон горя. Теперь мне есть с чем сравнивать собственные несчастья. Все они не стоят ничего.
Ситуация много лет назад –когда дед попытался избить мать, а я этого деда ударил кулачишкой, мне тогда десять лет было. Сказал – не смей ее обижать! Встал перед его тушей – и кулачишки выставил.
Всему миру скажу тоже самое. Но вломлю в случае чего уже не кулачишкой.
От смерти только защитить не смог. Но сумел утешить.
Наверное, это главное.