Я просто и безыскусно счастлив. Автор, спасибо)))))) Я люблю жизнь. Я люблю всех. Я люблю автора. Мне несут пиво. Я умер и попал в рай))
Хэппи мне новый год )))
Это - пиздец как круто.
28.12.2008 в 21:02
Пишет Колючая:Фанфик
Название: Укрощение строптивого
Автор: Колючая
Бета: [J]Bird Seller[/J]
Фандом: Final Fantasy VII - Crisis Core
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, местами OOC, Slash, BDSM (прямо и бд, и дс, и см), ER
Пэйринг: Сефирот/Генезис
Посвящение: Naertu в подарок на Новый Год)
Отказ от прав: они скверовские) я балуюсь)
Предупреждение: местами мат, но мало, кровопускание и спанкинг как средства SM.
От автора: пара слов покаяния я в жизни не практиковала BDSM, я даже не помню ощущения от того, что при гололеде падаешь на пятую точку и отшибаешь ее нафиг, потому написанное под морем может расходиться с тем, каково это в реальности, не претендую. Основывалась я на допросах ближней и информации из интернета.
BDSM основывается на принципе добровольности, потому Генезис точно знает, что происходит. Просто играет свою роль «караул, насилуют!» и «отвали, пративный».
И еще. Я писала, опираясь на определенные допущения. Например, что Сефирот может искусно разрезать на Генезисе одежду, не нанеся серьезных повреждений, а так, слегка кровь пустить, несмотря на то, что рыжий дергается и сопротивляется, а Масамунэ режет металл и камни только так.
В тексте не нашло отражения, так как я с трудом представляю процесс, но на Генезисе применен японский веревочный бондаж, он же шибари. Именно его Рапсодос обзывает макраме.
Для тех, кто о Теме вобще не читал и понятия не имеет: зеленый – сигнал продолжать, красный – сигнал немедленного прекращения. Есть еще желтый/оранжевый, но в тексте это не обыгрывается.
Наверное, все) Приятного прочтения)
читать дальшеКакая разница, где скрещивать клинки? Обрамление – незначительный штрих, лишь бы было пространство размахнуться и нанести удар, взмыть ввысь или, будучи отброшенным мощной атакой, не впечататься в стену.
Главное в схватке – противник. Его агрессия, сила и мощь. Выброс адреналина, смешавшегося с мако. Обострившиеся чувства, ускорившиеся реакции, напрягшиеся мышцы. Грациозные и легкие движения. Изящный и смертоносный танец.
Генезис, против обыкновения, не прочитал ни одной строки, лишь пошевелил губами, безмолвно цитируя Loveless. Но и этого хватило, чтобы Сефирот его понял. Рыжий улыбнулся противнику, послал ему воздушный поцелуй и напал.
Генерал легко уворачивался от атак, смещаясь на полшага или просто отклоняясь. Словно издевался. Стикс пролетала в сантиметрах от его тела, но сильвер продолжал быть невозмутимым и насмешливым. Как и всегда. Ровно до того момента, как войдет в раж. Сколько раз Генезис видел его таким и неизменно наслаждался тем, как противник начинает яростно размахивать Масамунэ, разрушая любые декорации, словно пытаясь запугать соперника, подавить его волю своей. И от этого кровь кипела еще сильнее.
С каждой пропущенной атакой Рапсодос вспыхивал все сильнее. Ни одного серьезного ранения, легкие ушибы, нашинкованная одежда.
- Между прочим, плащик денег стоит, - прошипел рыжий.
- Выходи за меня замуж, я тебе новый куплю.
- Мечтай.
- Неужели из меня будет плохой хозяин? Обещаю быть нежным и не выходить за рамки тобой дозволенного, - хмыкнул Сефирот.
- Ты дальтонизмом не страдаешь?
- В смысле?
- Разницу между красным и зеленым улавливаешь? Проклятье!
Масамунэ разрезала не только плащ, но и руку. Краткая вспышка боли и неприятное ощущение стекающей по предплечью густой струйки.
- Сейчас прольется чья-то кровь, - пропел Сефирот. – Сейчас... Сейчас... Прости, уже пролилась. Какого она цвета?
- Красного! – прорычал Рапсодос.
Генерал застыл. Масамунэ зависла в воздухе, будто и не неслась мгновение назад к открытому плечу.
- Наверное, улавливаю, - хмыкнул генерал, продолжив атаку.
Генезис заблокировал удар, увернулся, пытаясь не обращать внимания на хлюпание в перчатке. С каждым ударом сердца он чувствовал, как нарастает злость. И она была тем больше, чем менее успешными были его атаки и контратаки.
Следующий удар пришелся по ягодицам. Плашмя. Незначительный урон для задницы и весьма ощутимый – для гордости.
- Зеленый? – подмигнул Сефирот, игнорируя гневный возглас Генезиса.
Кровь махом прилила к коже. На долю секунду Рапсодос засомневался, что обожгло сильнее – лицо или ягодицы, но последние тут же онемели. Видимо, чтобы компенсировать потерю чувствительности в пятой точке, запылали уши.
- СЕФИРОТ! – прорычал рыжий, вновь кидаясь на противника.
- Ну что «Сефирот», что? Я, между прочим, уже не первый год Сефирот, - подзуживал генерал сорвавшегося с цепи Солджера. – И даже не второй. Я, между прочим, уже много лет Сефирот.
Звонкая оплеуха заглушила готовые сорваться с языка Генезиса ядовитые слова. Рыжий отлетел на несколько метров, недоуменно хлопая глазами.
- Что это только что было? – ошарашенно спросил Рапсодос.
- Самая нежная ласка, на которую я способен, мой друг, - невозмутимо ответил генерал, подмигнул и атаковал.
Удары сыпались один за другим. Генезис с трудом уворачивался от одних и пропускал другие. Грудь, руки и бедра щипало от мелких порезов, ягодицы горели от постоянно достающихся им шлепков. Рычание, ругань и контратаки не помогали. В какой-то момент правая рука начала дрожать, пропитавшаяся кровью кожаная перчатка заскользила по рукояти меча.
Еще один, последний сильный удар выбил Стикс. Вспышка боли, резкой, белой, поднялась вверх, впилась в челюсть и висок. Рапсодос пошатнулся и припал на колено, опершись левой рукой в землю. Подняться и сказать что-нибудь едкое не было ни сил, ни желания. С лица капали крупные капли пота, волосы прилипли ко лбу. Тело горело. От боли, от унижения, от стыда. Так он давно не...
- Проиграл.
Низкий насмешливый голос. Обволакивающий. Въедливый. Пробивающийся даже сквозь оглушающее биение сердца. Близкий.
Пальцы сжались в кулак. Рапсодос знал, что пожалеет о своем порыве, но сдержаться не смог. И не захотел. Собрав последние силы, рыжий вскочил на ноги и метнулся к Сефироту. Нанести хотя бы один удар. Пусть не эстетичный, не красивый, зато сильный.
Не получилось. Лучший из Лучших без проблем ускользнул от отчаянной атаки, но не дал противнику завалиться, схватив его за ворот водолазки.
- Я еще воспитаю из тебя хорошую жену, - вкрадчиво пообещал генерал, почти касаясь губ Генезиса.
- Меч...
Сефирот заткнул ему рот властным поцелуем.
«К этому все и шло, правда?» - устало подумал Рапсодос и отключился.
Генезис не любил ругаться, считая бранные словечки уделом простых людей, не способных с достоинством ответить противнику шпилькой. Ну или зачитать пару строф из Loveless. Даже очнувшись голым в абсолютно незнакомом помещении Солджер смог бы сдержаться. Но не когда его оплетало сложное, надежно фиксирующее руки и ноги макраме. Веревки впивались в кожу. Но хуже всего, пожалуй, было то, что тело саднило от мелких порезов. Малейшее движение тут же вызывало кучу неприятных ощущений.
- Твою ж налево из-под пятки да до горла, - прошипел Генезис, когда очередная попытка высвободить руки доказала, что максимум, чего он добьется, - растянутые мышцы и вывихнутые суставы.
- Хорошо смотришься.
Слишком знакомый голос. Настолько привычный, что не возникло и тени сомнения, кому он принадлежит.
- И какого Ходжо это значит? – грозно спросил рыжий, пытаясь развернуться к генералу.
- Я решил, что пришла пора тебя перевоспитать, Генезис, - мягко ответил Сефирот.
Почему-то от его интонаций легче не стало. Ни капельки. Было в них что-то подозрительное. Последний раз, когда Рапсодос их слышал, генерал, войдя в раж, нанес его заднице ощутимые, хоть и поправимые увечья. Помнится, Масамунэ, как и сейчас, окончательно и бесповоротно испортила плащ, пришлось заказывать новый. Благо, его успели пошить, пока пострадавшую часть тела лечили. Лучший из Лучших тогда невозмутимо заметил, что кое-кому следовало бы старательнее защищать жопу, если она этому кое-кому заменяет голову.
- Мой друг, настал твой час... Тьфу, бля. Не тот текст. Пошутили и хватит. Ты должен знать, что характер закладывается в детстве. По мнению, между прочим, умных авторитетных людей в белых халатах. Меня уже не вылечить. Так что, кончай прикалываться и развязывай.
Улыбка. Только улыбка. Хмыкнул бы, что ли. А то скривил губы и смотрит так многозначительно, что в горле пересохло.
- Ха. Ха. Ха. Повторяю. Три раза ха. Сефирот, тебе не к лицу быть мерзавцем. Ты – герой, краса и гордость, идеал. Должен быть образцовым и порядочным, а не связывать с какими-то низменными планами честных Солджеров.
- А до тебя по-прежнему долго доходит, Генезис, - с укоризной сказал генерал. – Тебя надо перевоспитать. Ты, конечно, крут, но понятия не имеешь о дисциплине и не уважаешь тех, кто круче. Этот урок и постараюсь донести до тебя я - герой, краса и гордость, идеал.
- Мне опять посмеяться?
- Да пожалуйста, время пока есть.
- Сефирот, мне это абсолютно не нравится, - прищурившись, сказал Рапсодос.
- Увы, мой друг, рыбий жир далеко не всем по вкусу, - вздохнул Лучший из Лучших.
Кажется, в этой комнате действительно была опасность. Высокая и сереброволосая. Привычно одетая в черную кожу. Без плаща. С насмешливыми, затопленными мако глазами и искривленными в улыбке губами.
- Ой, - сказал Генезис и испугался.
По-настоящему. Без притворства. Наверное, именно так следовало понимать реакцию организма, выбросившего в кровь изрядную порцию адреналина. Будь Рапсодос ученым, то сумел бы представить в биохимических подробностях изменения, начавшиеся в теле. Но он был всего лишь Солджером, потому мог считать лишь внешние проявления – участившееся сердцебиение, поджавшийся живот, расширившиеся зрачки.
- А если я совру, что осознал, раскаялся и все такое, то можно посчитать урок усвоенным и развязать меня?
- Нет. А как же мое моральное удовлетворение от процесса перевоспитания? Должен же я прочувствовать, как несу в мир светлое и доброе.
- Давай уж как-нибудь без меня обойдемся. Желающих оказаться на моем месте будет столько, что...
Договорить Генезис не смог. Рот заткнул шариковый кляп. Рыжий возмущенно промычал длинную тираду о том, что некоторые Сефироты совсем совесть потеряли.
- Да у меня ее никогда и не было, - хмыкнул генерал. – А ты болтаешь много, не даешь приступить к воспитательному процессу.
Рапсодос выразительно замолчал, не отводя от Лучшего из Лучших гневного взгляда, только тому все было ни по чем.
- Начнем?
Прикосновение холодных пальцев к ягодицам заставило вздрогнуть. Генезис дернулся в безуспешной попытке сбежать от них.
- Да ты весь горишь, неужели я перестарался? А ведь старался быть нежным.
Широкая прохладная грудь, прижавшаяся к спине. Голос, терпким вином дурманящий сознание. Легкие прикосновения к внутренней поверхности бедра. Скольжение, такое успокаивающее, расслабляющее, словно шепчущее, что все в порядке, что можно довериться и не переживать, и тут же резкая боль от впившихся в плоть ногтей, словно оплеуха, возвращающая с небес на землю. Генезис дернулся и застонал.
- Не так? Может, скажешь, как надо?
Рапсодос промычал что-то невнятное.
- Я тебя совсем не понимаю, говори четче.
Рыжий зарычал и дернулся.
- Вот ведь беда, то не заткнешь тебя, а захочешь услышать манерный голос, так и не дождешься.
Связанный Солджер задрожал и вцепился зубами в каучуковый шарик, мешающий говорить. Слюна, с каждым вдохом все более густая, собиралась во рту, стекала через прорези, скапливаясь лужицей под щекой. Еще один штрих, незатейливо подчеркивающий унизительность его положения.
Рука скользнула вверх, к промежности, легкими надавливаниями массируя простату. Тело послушно отозвалось на незатейливые ласки, будто только и ждало этого легкого приказа. Генезис закрыл глаза, подчиняясь уверенным движениям.
- Молодец, - прошептал Сефирот. – Быстро учишься.
Непроизвольно сжались кулаки, но Рапсодос расслабил кисти и задышал глубже. Лишние телодвижения не избавят его от сложившейся ситуации.
Генерал хмыкнул и переместил руку чуть выше. С каждым неторопливым движением член Генезиса все больше наливался кровью. Хотелось сказать что-нибудь едкое о красавчиках, которым никто не дает и им приходится прибегать к изысканным ухищрениям, но проклятый шарик прилежно играл свою роль.
Сефирот что-то говорил о субординации и прочих мелочах, на которые наглый рыжий Солджер должен обращать внимание, но тот пропускал все мимо ушей, концетрируясь на собственных ощущениях. Если уж трахаться, то не под нужные речи о Чести, Гордости и им сопутствующих понятиях.
Рапсодос поплыл, но укус в плечо вернул его на грешную землю.
- Ты совсем не слушаешь, - укоризненно сказал генерал. – Пойдем другим путем.
Если бы Генезис мог, то взвился бы от резкого и звонкого шлепка. Умиротворение как ветром сдуло.
- Ты должен подчиняться приказам, это ясно?
Удар. И возмущенное мычание в ответ.
- Расценивать, как отрицание?
Еще один. Если бы Генезис мог, то выругался бы так витиевато, что Сефирот завис бы, пытаясь разобраться, куда именно его послали. Вместо этого генерал хмыкнул, и его ладонь в очередной раз опустилась на горящие ягодицы.
С каждым ударом внешнее становилось все более бессмысленным. Остались только ритмичные удары, сконцетрировавшаяся в одном месте жгучая боль и желание большего. Проклятый шарик в очередной раз мешал высказаться, но Сефирот и так понял, чего от него ждут.
Прохладная рука скользнула меж ягодиц. Мышцы рефлекторно сжались, но генерал не торопился, ждал, пока Генезис расслабится, и легко поглаживал горящую кожу.
- Подчиняешься?
Рапсодос зажмурился, впился зубами в каучук, но тут же расслабился и кивнул.
Привычное осторожное давление обильно покрытых смазкой пальцев, растягивающих и подготавливающих, только вот не вцепиться руками в простынь, не ответить ненавязчивой лаской. Можно лишь расслабиться, довериться и наслаждаться собственными ощущениями.
Сефирот вошел медленно, давая привыкнуть. Неторопливые, плавные движения, разливающиеся по всему телу волнами жара. Каждое прикосновение к горящим, слишком чувствительным ягодицам подстегивало, выбивало слезу.
Больно, мучительно, хорошо.
Пальцы, впившиеся в бедра, руки, притягивающие к себе, насаживающие на член идеально подходящего размера, обжигающая пульсация в сфинктрах, давление на простату.
Взвыть бы под ним, но кляп мешает, глушит любые вопль и крик.
Хриплое дыхание над ухом. Чтобы увидеть лицо Сефирота, не надо открывать глаза. Сосредоточенный, внимательно наблюдающий за любовником из-под полуопущенных ресниц, с потемневшей и словно пылающей радужкой. Агрессивный, сильный и мощный. Заострившиеся черты лица делают его более хищным, чем на поле боя.
Рапсодос застонал, когда любовник обхватил его член горячей и влажной ладонью, провел по стволу вверх, размазал большим пальцем по головке капли выступившей смазки. Тело отозвалось на ласку крупной дрожью. Быстрые движения руки и ритмичные фрикции приблизили оргазм. Яички поджались, и через несколько секунд рыжий Солджер спустил, вцепившись зубами в каучук. Пронзившая его тело судорога выжала Сефирота, Генезис почувствовал, как в стенку кишки ударила сперма.
Несколько минут хриплого дыхания, с каждым вдохом становившегося все медленнее и тише, а после - легкие прикосновения, осторожное распутывание узлов, шипение, пока генерал обрабатывал раны и долгая отсидка в туалете с поминанием затейливой генеалогии Лучшего из Лучших, из-за генетического материала которого Рапсодоса опять пронесло.
Рыжий Солджер с удовольствием вытянулся на кровати, когда все было позади. Легкий озноб и опустошенность были малой ценой за полученное удовольствие.
- Надо будет как-нибудь повторить, - вкрадчиво предложил Сефирот, накрывая любовника одеялом.
- Аха, - пробормотал Генезис. – Только снизу будешь ты.
- Да без проблем, - согласился генерал. – Надеюсь только, что ты сумеешь столь же виртуозно срезать с меня плащ.
- Кстати, о плаще!
- Завтра будет. Отдыхай.
Рапсодос закрыл глаза и начал продумывать, что бы этакое сотворить с Сефиротом-нижним. Наверное, надо будет прокрасться в кабинет Лазарда, пошариться в базе данных, чтобы подойти к вопросу подготовленным и не повторяться. Он еще докажет, кто тут Лучший из Лучших.
URL записиНазвание: Укрощение строптивого
Автор: Колючая
Бета: [J]Bird Seller[/J]
Фандом: Final Fantasy VII - Crisis Core
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, местами OOC, Slash, BDSM (прямо и бд, и дс, и см), ER
Пэйринг: Сефирот/Генезис
Посвящение: Naertu в подарок на Новый Год)
Отказ от прав: они скверовские) я балуюсь)
Предупреждение: местами мат, но мало, кровопускание и спанкинг как средства SM.
От автора: пара слов покаяния я в жизни не практиковала BDSM, я даже не помню ощущения от того, что при гололеде падаешь на пятую точку и отшибаешь ее нафиг, потому написанное под морем может расходиться с тем, каково это в реальности, не претендую. Основывалась я на допросах ближней и информации из интернета.
BDSM основывается на принципе добровольности, потому Генезис точно знает, что происходит. Просто играет свою роль «караул, насилуют!» и «отвали, пративный».
И еще. Я писала, опираясь на определенные допущения. Например, что Сефирот может искусно разрезать на Генезисе одежду, не нанеся серьезных повреждений, а так, слегка кровь пустить, несмотря на то, что рыжий дергается и сопротивляется, а Масамунэ режет металл и камни только так.
В тексте не нашло отражения, так как я с трудом представляю процесс, но на Генезисе применен японский веревочный бондаж, он же шибари. Именно его Рапсодос обзывает макраме.
Для тех, кто о Теме вобще не читал и понятия не имеет: зеленый – сигнал продолжать, красный – сигнал немедленного прекращения. Есть еще желтый/оранжевый, но в тексте это не обыгрывается.
Наверное, все) Приятного прочтения)
Укрощение строптивого
читать дальшеКакая разница, где скрещивать клинки? Обрамление – незначительный штрих, лишь бы было пространство размахнуться и нанести удар, взмыть ввысь или, будучи отброшенным мощной атакой, не впечататься в стену.
Главное в схватке – противник. Его агрессия, сила и мощь. Выброс адреналина, смешавшегося с мако. Обострившиеся чувства, ускорившиеся реакции, напрягшиеся мышцы. Грациозные и легкие движения. Изящный и смертоносный танец.
Генезис, против обыкновения, не прочитал ни одной строки, лишь пошевелил губами, безмолвно цитируя Loveless. Но и этого хватило, чтобы Сефирот его понял. Рыжий улыбнулся противнику, послал ему воздушный поцелуй и напал.
Генерал легко уворачивался от атак, смещаясь на полшага или просто отклоняясь. Словно издевался. Стикс пролетала в сантиметрах от его тела, но сильвер продолжал быть невозмутимым и насмешливым. Как и всегда. Ровно до того момента, как войдет в раж. Сколько раз Генезис видел его таким и неизменно наслаждался тем, как противник начинает яростно размахивать Масамунэ, разрушая любые декорации, словно пытаясь запугать соперника, подавить его волю своей. И от этого кровь кипела еще сильнее.
С каждой пропущенной атакой Рапсодос вспыхивал все сильнее. Ни одного серьезного ранения, легкие ушибы, нашинкованная одежда.
- Между прочим, плащик денег стоит, - прошипел рыжий.
- Выходи за меня замуж, я тебе новый куплю.
- Мечтай.
- Неужели из меня будет плохой хозяин? Обещаю быть нежным и не выходить за рамки тобой дозволенного, - хмыкнул Сефирот.
- Ты дальтонизмом не страдаешь?
- В смысле?
- Разницу между красным и зеленым улавливаешь? Проклятье!
Масамунэ разрезала не только плащ, но и руку. Краткая вспышка боли и неприятное ощущение стекающей по предплечью густой струйки.
- Сейчас прольется чья-то кровь, - пропел Сефирот. – Сейчас... Сейчас... Прости, уже пролилась. Какого она цвета?
- Красного! – прорычал Рапсодос.
Генерал застыл. Масамунэ зависла в воздухе, будто и не неслась мгновение назад к открытому плечу.
- Наверное, улавливаю, - хмыкнул генерал, продолжив атаку.
Генезис заблокировал удар, увернулся, пытаясь не обращать внимания на хлюпание в перчатке. С каждым ударом сердца он чувствовал, как нарастает злость. И она была тем больше, чем менее успешными были его атаки и контратаки.
Следующий удар пришелся по ягодицам. Плашмя. Незначительный урон для задницы и весьма ощутимый – для гордости.
- Зеленый? – подмигнул Сефирот, игнорируя гневный возглас Генезиса.
Кровь махом прилила к коже. На долю секунду Рапсодос засомневался, что обожгло сильнее – лицо или ягодицы, но последние тут же онемели. Видимо, чтобы компенсировать потерю чувствительности в пятой точке, запылали уши.
- СЕФИРОТ! – прорычал рыжий, вновь кидаясь на противника.
- Ну что «Сефирот», что? Я, между прочим, уже не первый год Сефирот, - подзуживал генерал сорвавшегося с цепи Солджера. – И даже не второй. Я, между прочим, уже много лет Сефирот.
Звонкая оплеуха заглушила готовые сорваться с языка Генезиса ядовитые слова. Рыжий отлетел на несколько метров, недоуменно хлопая глазами.
- Что это только что было? – ошарашенно спросил Рапсодос.
- Самая нежная ласка, на которую я способен, мой друг, - невозмутимо ответил генерал, подмигнул и атаковал.
Удары сыпались один за другим. Генезис с трудом уворачивался от одних и пропускал другие. Грудь, руки и бедра щипало от мелких порезов, ягодицы горели от постоянно достающихся им шлепков. Рычание, ругань и контратаки не помогали. В какой-то момент правая рука начала дрожать, пропитавшаяся кровью кожаная перчатка заскользила по рукояти меча.
Еще один, последний сильный удар выбил Стикс. Вспышка боли, резкой, белой, поднялась вверх, впилась в челюсть и висок. Рапсодос пошатнулся и припал на колено, опершись левой рукой в землю. Подняться и сказать что-нибудь едкое не было ни сил, ни желания. С лица капали крупные капли пота, волосы прилипли ко лбу. Тело горело. От боли, от унижения, от стыда. Так он давно не...
- Проиграл.
Низкий насмешливый голос. Обволакивающий. Въедливый. Пробивающийся даже сквозь оглушающее биение сердца. Близкий.
Пальцы сжались в кулак. Рапсодос знал, что пожалеет о своем порыве, но сдержаться не смог. И не захотел. Собрав последние силы, рыжий вскочил на ноги и метнулся к Сефироту. Нанести хотя бы один удар. Пусть не эстетичный, не красивый, зато сильный.
Не получилось. Лучший из Лучших без проблем ускользнул от отчаянной атаки, но не дал противнику завалиться, схватив его за ворот водолазки.
- Я еще воспитаю из тебя хорошую жену, - вкрадчиво пообещал генерал, почти касаясь губ Генезиса.
- Меч...
Сефирот заткнул ему рот властным поцелуем.
«К этому все и шло, правда?» - устало подумал Рапсодос и отключился.
Генезис не любил ругаться, считая бранные словечки уделом простых людей, не способных с достоинством ответить противнику шпилькой. Ну или зачитать пару строф из Loveless. Даже очнувшись голым в абсолютно незнакомом помещении Солджер смог бы сдержаться. Но не когда его оплетало сложное, надежно фиксирующее руки и ноги макраме. Веревки впивались в кожу. Но хуже всего, пожалуй, было то, что тело саднило от мелких порезов. Малейшее движение тут же вызывало кучу неприятных ощущений.
- Твою ж налево из-под пятки да до горла, - прошипел Генезис, когда очередная попытка высвободить руки доказала, что максимум, чего он добьется, - растянутые мышцы и вывихнутые суставы.
- Хорошо смотришься.
Слишком знакомый голос. Настолько привычный, что не возникло и тени сомнения, кому он принадлежит.
- И какого Ходжо это значит? – грозно спросил рыжий, пытаясь развернуться к генералу.
- Я решил, что пришла пора тебя перевоспитать, Генезис, - мягко ответил Сефирот.
Почему-то от его интонаций легче не стало. Ни капельки. Было в них что-то подозрительное. Последний раз, когда Рапсодос их слышал, генерал, войдя в раж, нанес его заднице ощутимые, хоть и поправимые увечья. Помнится, Масамунэ, как и сейчас, окончательно и бесповоротно испортила плащ, пришлось заказывать новый. Благо, его успели пошить, пока пострадавшую часть тела лечили. Лучший из Лучших тогда невозмутимо заметил, что кое-кому следовало бы старательнее защищать жопу, если она этому кое-кому заменяет голову.
- Мой друг, настал твой час... Тьфу, бля. Не тот текст. Пошутили и хватит. Ты должен знать, что характер закладывается в детстве. По мнению, между прочим, умных авторитетных людей в белых халатах. Меня уже не вылечить. Так что, кончай прикалываться и развязывай.
Улыбка. Только улыбка. Хмыкнул бы, что ли. А то скривил губы и смотрит так многозначительно, что в горле пересохло.
- Ха. Ха. Ха. Повторяю. Три раза ха. Сефирот, тебе не к лицу быть мерзавцем. Ты – герой, краса и гордость, идеал. Должен быть образцовым и порядочным, а не связывать с какими-то низменными планами честных Солджеров.
- А до тебя по-прежнему долго доходит, Генезис, - с укоризной сказал генерал. – Тебя надо перевоспитать. Ты, конечно, крут, но понятия не имеешь о дисциплине и не уважаешь тех, кто круче. Этот урок и постараюсь донести до тебя я - герой, краса и гордость, идеал.
- Мне опять посмеяться?
- Да пожалуйста, время пока есть.
- Сефирот, мне это абсолютно не нравится, - прищурившись, сказал Рапсодос.
- Увы, мой друг, рыбий жир далеко не всем по вкусу, - вздохнул Лучший из Лучших.
Кажется, в этой комнате действительно была опасность. Высокая и сереброволосая. Привычно одетая в черную кожу. Без плаща. С насмешливыми, затопленными мако глазами и искривленными в улыбке губами.
- Ой, - сказал Генезис и испугался.
По-настоящему. Без притворства. Наверное, именно так следовало понимать реакцию организма, выбросившего в кровь изрядную порцию адреналина. Будь Рапсодос ученым, то сумел бы представить в биохимических подробностях изменения, начавшиеся в теле. Но он был всего лишь Солджером, потому мог считать лишь внешние проявления – участившееся сердцебиение, поджавшийся живот, расширившиеся зрачки.
- А если я совру, что осознал, раскаялся и все такое, то можно посчитать урок усвоенным и развязать меня?
- Нет. А как же мое моральное удовлетворение от процесса перевоспитания? Должен же я прочувствовать, как несу в мир светлое и доброе.
- Давай уж как-нибудь без меня обойдемся. Желающих оказаться на моем месте будет столько, что...
Договорить Генезис не смог. Рот заткнул шариковый кляп. Рыжий возмущенно промычал длинную тираду о том, что некоторые Сефироты совсем совесть потеряли.
- Да у меня ее никогда и не было, - хмыкнул генерал. – А ты болтаешь много, не даешь приступить к воспитательному процессу.
Рапсодос выразительно замолчал, не отводя от Лучшего из Лучших гневного взгляда, только тому все было ни по чем.
- Начнем?
Прикосновение холодных пальцев к ягодицам заставило вздрогнуть. Генезис дернулся в безуспешной попытке сбежать от них.
- Да ты весь горишь, неужели я перестарался? А ведь старался быть нежным.
Широкая прохладная грудь, прижавшаяся к спине. Голос, терпким вином дурманящий сознание. Легкие прикосновения к внутренней поверхности бедра. Скольжение, такое успокаивающее, расслабляющее, словно шепчущее, что все в порядке, что можно довериться и не переживать, и тут же резкая боль от впившихся в плоть ногтей, словно оплеуха, возвращающая с небес на землю. Генезис дернулся и застонал.
- Не так? Может, скажешь, как надо?
Рапсодос промычал что-то невнятное.
- Я тебя совсем не понимаю, говори четче.
Рыжий зарычал и дернулся.
- Вот ведь беда, то не заткнешь тебя, а захочешь услышать манерный голос, так и не дождешься.
Связанный Солджер задрожал и вцепился зубами в каучуковый шарик, мешающий говорить. Слюна, с каждым вдохом все более густая, собиралась во рту, стекала через прорези, скапливаясь лужицей под щекой. Еще один штрих, незатейливо подчеркивающий унизительность его положения.
Рука скользнула вверх, к промежности, легкими надавливаниями массируя простату. Тело послушно отозвалось на незатейливые ласки, будто только и ждало этого легкого приказа. Генезис закрыл глаза, подчиняясь уверенным движениям.
- Молодец, - прошептал Сефирот. – Быстро учишься.
Непроизвольно сжались кулаки, но Рапсодос расслабил кисти и задышал глубже. Лишние телодвижения не избавят его от сложившейся ситуации.
Генерал хмыкнул и переместил руку чуть выше. С каждым неторопливым движением член Генезиса все больше наливался кровью. Хотелось сказать что-нибудь едкое о красавчиках, которым никто не дает и им приходится прибегать к изысканным ухищрениям, но проклятый шарик прилежно играл свою роль.
Сефирот что-то говорил о субординации и прочих мелочах, на которые наглый рыжий Солджер должен обращать внимание, но тот пропускал все мимо ушей, концетрируясь на собственных ощущениях. Если уж трахаться, то не под нужные речи о Чести, Гордости и им сопутствующих понятиях.
Рапсодос поплыл, но укус в плечо вернул его на грешную землю.
- Ты совсем не слушаешь, - укоризненно сказал генерал. – Пойдем другим путем.
Если бы Генезис мог, то взвился бы от резкого и звонкого шлепка. Умиротворение как ветром сдуло.
- Ты должен подчиняться приказам, это ясно?
Удар. И возмущенное мычание в ответ.
- Расценивать, как отрицание?
Еще один. Если бы Генезис мог, то выругался бы так витиевато, что Сефирот завис бы, пытаясь разобраться, куда именно его послали. Вместо этого генерал хмыкнул, и его ладонь в очередной раз опустилась на горящие ягодицы.
С каждым ударом внешнее становилось все более бессмысленным. Остались только ритмичные удары, сконцетрировавшаяся в одном месте жгучая боль и желание большего. Проклятый шарик в очередной раз мешал высказаться, но Сефирот и так понял, чего от него ждут.
Прохладная рука скользнула меж ягодиц. Мышцы рефлекторно сжались, но генерал не торопился, ждал, пока Генезис расслабится, и легко поглаживал горящую кожу.
- Подчиняешься?
Рапсодос зажмурился, впился зубами в каучук, но тут же расслабился и кивнул.
Привычное осторожное давление обильно покрытых смазкой пальцев, растягивающих и подготавливающих, только вот не вцепиться руками в простынь, не ответить ненавязчивой лаской. Можно лишь расслабиться, довериться и наслаждаться собственными ощущениями.
Сефирот вошел медленно, давая привыкнуть. Неторопливые, плавные движения, разливающиеся по всему телу волнами жара. Каждое прикосновение к горящим, слишком чувствительным ягодицам подстегивало, выбивало слезу.
Больно, мучительно, хорошо.
Пальцы, впившиеся в бедра, руки, притягивающие к себе, насаживающие на член идеально подходящего размера, обжигающая пульсация в сфинктрах, давление на простату.
Взвыть бы под ним, но кляп мешает, глушит любые вопль и крик.
Хриплое дыхание над ухом. Чтобы увидеть лицо Сефирота, не надо открывать глаза. Сосредоточенный, внимательно наблюдающий за любовником из-под полуопущенных ресниц, с потемневшей и словно пылающей радужкой. Агрессивный, сильный и мощный. Заострившиеся черты лица делают его более хищным, чем на поле боя.
Рапсодос застонал, когда любовник обхватил его член горячей и влажной ладонью, провел по стволу вверх, размазал большим пальцем по головке капли выступившей смазки. Тело отозвалось на ласку крупной дрожью. Быстрые движения руки и ритмичные фрикции приблизили оргазм. Яички поджались, и через несколько секунд рыжий Солджер спустил, вцепившись зубами в каучук. Пронзившая его тело судорога выжала Сефирота, Генезис почувствовал, как в стенку кишки ударила сперма.
Несколько минут хриплого дыхания, с каждым вдохом становившегося все медленнее и тише, а после - легкие прикосновения, осторожное распутывание узлов, шипение, пока генерал обрабатывал раны и долгая отсидка в туалете с поминанием затейливой генеалогии Лучшего из Лучших, из-за генетического материала которого Рапсодоса опять пронесло.
Рыжий Солджер с удовольствием вытянулся на кровати, когда все было позади. Легкий озноб и опустошенность были малой ценой за полученное удовольствие.
- Надо будет как-нибудь повторить, - вкрадчиво предложил Сефирот, накрывая любовника одеялом.
- Аха, - пробормотал Генезис. – Только снизу будешь ты.
- Да без проблем, - согласился генерал. – Надеюсь только, что ты сумеешь столь же виртуозно срезать с меня плащ.
- Кстати, о плаще!
- Завтра будет. Отдыхай.
Рапсодос закрыл глаза и начал продумывать, что бы этакое сотворить с Сефиротом-нижним. Наверное, надо будет прокрасться в кабинет Лазарда, пошариться в базе данных, чтобы подойти к вопросу подготовленным и не повторяться. Он еще докажет, кто тут Лучший из Лучших.