Предупреждение: в тексте встречается мат.
"доброе утро мне жопа приезжай"
Именно такая смска разбудила меня солнечным утром воскресенья.
Через несколько минут ее догнала вторая:
"привези сигарет"
А потом третья :
"и гипс"
Четвертой я дожидаться не стал. Вделся в штаны, вызвал машину и выехал к Танцору.
Макс-скорая помощь.
Макс-какого-черта-ты-с ним-носишься.
Макс-ты-совсем-сдурел.
читать дальшеНи за какими сигаретами и гипсом я заходить, конечно, не стал. За год общения с Танцором я сделал полезный вывод - сначала пойми что с ним произошло, а потом уже начинай что-то делать.
Возможно, придется вызывать скорую.
Возможно, купить не только гипс.
И не только сигареты.
Или вообще не сигареты.
Стоя перед безликой металлической дверью, я стучал в нее морзянкой слово "мудак". Я отлично знаю морзянку.
На третьем мудаке дверь открылась и я чуть не построил гребаный диснейленд из кирпичей, увидев своего друга.
-Привет, - прохрипела мне кровавая котлета с заплывшими глазами. - Проходи.
Он отступил внутрь, давая мне дорогу и я поморщился.
Опять ходит босыми ногами по битому стеклу.
-Можно не разуваться, - сказал он, перехватив мой взгляд и убрел в темноту коридора.
Я выругался и закрыл дверь.
Ну, хотя бы ходит.
Наша встреча с Танцором была одновременно банальна и исключительна.
Я планомерно нажирался в дугу и планировал завершить свой пятничный вечер в койке с какой-нибудь приглянувшейся девочкой, которой так же как и мне, нынче одиноко.
Однако, дело близилось к двум ночи, симпатичных цыпочек в поле обзора не было, а снимать шлюху мне не хотелось.
Я пошел отлить, покрутился возле туалетов, плюнул и вышел на парковку. Именно там, через окно клуба мне под ноги вышвырнули Танцора.
Вернее, тогда я еще не знал, как его зовут.
Сначала я вообще подумал, что это манекен — белый, худой как швабра, все ребра наружу. Он был без рубашки, босиком и в джинсах.
Следом за ним выпрыгнули трое и начали его бить. Смысла бить манекен нет — это понял даже мой затуманенный алкоголем мозг.
Его били, а он не сопротивлялся. Лежал, разметав черную гриву волос по заплеванному асфальту. Улыбался безумно и смотрел в небо.
Глаза у него были - голубой лед, прозрачный и бледный.
"Наркоман" - решил я, и тут его кровь попала мне на рубашку. Меня бросило в жар, потом в холод, потом тряхнуло.
-Эй, блядь, вы там еб вашу мать! - ничего более умного на тот момент в голову мне не пришло и в ту эпическую драку я ввязался именно с этими словами.
Несомненно, очень содержательными.
Когда же мне пришло по морде так, что мир вспыхнул белым - он словно проснулся.
Встряхнулся, обвел мутным взглядом парковку. Потом его выгнуло, выкрутило, бросило в воздух. Он приземлился мягко, пригнулся к земле и стелящимся кошачьим шагом заскользил по кругу. А потом метнулся к нам и дальше я видел только призрак, черную тень, которая танцевала.
Это напоминало кино - как он уворачивается от летящего в голову кулака, пригибается еще ниже и все с той же улыбкой бьет.
Как будто был нужен именно я для того, чтобы он проснулся.
Клянусь, прежде чем он пошел плясать, я слышал звон разбитого стекла еще раз. Хотя, может быть, это у меня в ухе звенело от удара.
Танцор был странным, был какой-то шаман или гуру, или иное слово, которым называются такие люди.
В древности его бы слушали, шли за ним, поклонялись, а потом сожгли, испугавшись.
Мы говорили и время летело сквозь нас, я не замечал часов и дней, проходили недели и месяцы.
В самом начале я мучился несколько вечеров кряду, изобретая предлог, чтобы приехать к нему.
Ни одного, даже самого дерьмового не находилось.
В итоге я плюнул и приехал просто так. Постучал в дверь - может его вообще дома нету, но он открыл.
-Проходи, - сказал он, даже не удивившись, словно ждал.
Я глупо именно это и спросил:
-Ты меня ждал, что ли?
-Нет.
Иногда мне казалось, что я у него живу и просто вернулся домой.
Он давал мне странные книги, ронял безразличное "прочитай" и никогда потом не спрашивал - понравилось ли мне и вообще прочитал ли я.
Для шамана как будто не существовало ничего важного и ценного, ничего стоящего чего-то в мире людей.
Деньги. Собственное тело. Гордость.
Он не работал и не собирался этого делать. Он воровал еду в супермаркетах - воровал не то слово, он просто брал и ел, когда был голоден. Его ловили много раз, он спокойно выслушивал все. Его сажали в тюрьму и отпускали.
Он трахался с теми, кто его хотел, не делая разницы между тем мужчина это или женщина. Я пару раз видел как это происходит - к нему подсаживались, что-то говорили, потом его брали за руку и вели за собой, а он шел.
И трахался.
Его били. Так же, как тогда на парковке и хуже.
Ему было все равно, если рядом не было меня. Тогда он просыпался и начинал танцевать.
Когда его били - мне казалось что бьют меня.
Слава богу, когда его трахали, сходного ощущения у меня не возникало.
Иногда он казался мне ангелом, иногда животным. Он был мне противен и меня к нему тянуло.
Я не мог его оставить, хотя и понимал, что связался на свою голову не пойми с кем.
И вообще, я ему не брат, не друг, какого хера я о нем забочусь?
Но прекратить не мог. А потом начал находить в этом странное удовольствие.
Как будто игра в куклы. Белокожий, худой, с гладкими черными волосами и ледяным взглядом - он напоминал мне кукол моей бывшей. Такие японские шарнирные, с космической длиной рук и ног. Один в один.
Мальчики не играют в куклы? Играют, еще как, просто не у всех они были.
Клянусь, если бы он хоть раз возмутился, хоть тень недовольства появилась на его лице, когда я заставлял его убраться или помыться, или сходить купить поесть на мои деньги, если бы хоть раз он выдал мне что-то из серии "да какого черта ты вообще мне указываешь", я бы прекратил.
Но он покорно делал все.
При этом меня не покидало ощущение, что он спит.
Я купил ему мобильник и стал единственным в мире обладателем его смсок.
"у собаки на глазу луна она оборотень"
"хочу снять лицо мне жарко"
"ты не спишь смотри в окно там провода танцуют"
"слова конфеты"
"привези зефир и костер"
-Иллюминация, - говорит он, откидывая голову на спинку кресла. На бледном до голубизны горле колотится вена.
-Какая нахер иллюминация? - я хмурюсь, разглядывая его. Сейчас мне вообще не до загадок.
-Слово-конфета, - охотно поясняет Танцор и сплевывает в пепельницу кровь. - Сладкое и холодное. Попробуй.
-Твою мать.
Я решительно подхожу к нему и начинаю раздевать. Он замотался в какие-то кошмарные тряпки, страшно подумать, где он их взял и на ком они были.
Потом загоняю в душ, разглядывая как из под красной спекшейся корки — засохшей крови на нем столько, что явно она не только его — начинают проступать синяки.
Танцор стоит под струями воды, закрыв глаза, и улыбается этой своей улыбочкой, от которой делается не по себе.
-Я похож на пирог. Корку ты с меня содрал, теперь видно начинку.
Да уж.
Начинки тут пирога на три. Жуткие, черно-фиолетовые синяки покрывают его почти целиком. Как будто он самозабвенно валялся в чернике.
Левую руку — распухшую и красно-синюю- он поджимает к груди.
Я аккуратно беру ее в свои и он шипит сквозь зубы.
Ах вот для чего нужен был гипс.
Я заматываю его в полотенце и оставляю сушиться на кухне.
-Скоро приду. Принесу гипс, поесть, чай, таблетки и сигареты.
Ему нравится слушать такие перечисления и только поэтому я это делаю. Ненавижу отчитываться или сообщать о том, что планирую сделать.
Танцор кивает, жмурясь на солнце за окном.
Когда я возвращаюсь, нагруженный пакетами, он спит. Слава богу, на кровати, а не на кухне, где я его оставил.
И не просыпается, когда я пакую его сломанную руку в лангету, ставлю уколы и обеззараживаю ссадины.
По профессии я вообще-то ветеринар.
Но ему нормально. По крайней мере, Танцор не жалуется, не вырывается и не орет, как делают все мои мохнатые пациенты.
Вернувшись домой, я прислоняюсь лбом к окну. За ним светятся желтым глаза зверей, иногда они пробегают по своим тропам с громким рычанием.
-Иллюминация, - говорю я шепотом.
Холодный ледяной шарик прокатывается по языку и скользит в горло. Я проглатываю его, чувствуя как он катится по пищеводу в желудок. Там, наверное, растает.
Я выдыхаю облачко пара и оно застывает морозным узором на стекле.
Раньше я спрашивал его — как тебя зовут, где ты родился, кто твоя семья, сколько тебе лет. Танцор не отвечал. Молчал, улыбался, уходил, просто засыпал.
Я ругался, матерился, даже тряс его пару раз. Без толку. Он превращался в эту японскую куклу и реакции было ровно столько же, сколько от нее.
Тряси пластик, ори на него, швыряй — ему без разницы.
Ты платишь за квартиру? О, этой квартире я бы мог сложить оду. Матерную. Огромная, многокомнатная, с лепниной под высоченным потолком, в доме, предназначенным к сносу.
Не было электричества, а вода появлялась и исчезала таинственным образом, как родник в пустыне. Мебели почти не было, а пол завален монетами, дисками, журналами, окурками и битым стеклом. Ума не приложу, откуда оно бралось в таком количестве.
Я даже пытался убираться тут. Вынес наверное мешков двадцать всякого хлама, подмел все стекло. Оконное, зеркальное, бутылочное.
Через две недели все снова было в осколках.
Стеклянную битву я проиграл. Впрочем, как и все остальные.
-Я буду платить за твое жилье. И не спорь. Рано или поздно тебя отсюда выкинут, если этого не сделать. Или переезжай ко мне.
-Выкинут — найду другое, - безмятежно отозвался шаман. В длинных пальцах одной руки зажата сигарета, коленями он сжимает чашку, во второй руке печенье, которое он периодически в нее макает.
Я закрыл глаза, досчитал до тридцати про себя.
-У меня есть деньги, - начал я объяснять терпеливо, как ребенку, но он перебил меня равнодушным «у меня тоже».
-И много? - я фыркнул. Наверняка, нашел на улице монетку — деньги же? Деньги.
Танцор показал мне сигаретой на залежи книг в углу.
-Посмотри в район Гюго, там где-то была картонная коробка.
В «районе Гюго» я действительно нашел большую картонную коробку из-под пылесоса. Открыв ее, я понял, что все относительно.
Это у меня не было денег в сравнении с той суммой, что лежала там.
-Откуда? - захлопнув крышку и накидав на нее книг. - Откуда, блядь, у тебя столько бабла и какого хрена, раз у тебя его столько, ты пиздишь по супермаркетам жратву и шмотки?
Когда я расстроен или взволнован, я всегда начинаю говорить не очень культурно. Прямо скажем, совсем не.
Японская шарнирная кукла молчала, глядя сквозь меня голубым прозрачным стеклом.
Когда я начал покупать ему одежду и еду, воровать он прекратил.
Когда я стал оставаться у него ночами, он прекратил водить своих шлюх.
-Купи машину, поедем к морю, - сказал он осенним вечером, когда ветер и дождь боролись за желтые листья. Ветер вскидывал их в воздух, а дождь прибивал обратно к земле. - Там звезды можно достать рукой и не пораниться.
Права у меня были. Машину купить я подумывал и до этого, но не было необходимости. Вот она, необходимость, сидит и приказывает.
Я почувствовал себя одним из осенних листков, который необоримая сила подбрасывает вверх и закручивает в воронку.
-Какую?
-Большую. Чтобы можно было в ней спать.
-Есть придорожные мотели, можно останавливаться в них, - я старался не думать про такую вещь как документы. У него их точно нет, а значит эти слова про море — не более чем фантазия.
Танцор потянулся, перелившись как ртуть через спинку кресла и собравшись обратно в человека за доли секунды. Задумчиво покусал костяшку указательного пальца.
-В мотелях будут другие люди. Я не хочу ими дышать.
Трахаться ты значит с ними можешь, а дышать видите ли нет? Я чуть не сказал это вслух, но удержался.
Зачем разрушать чужую мечту, которой все равно не быть реальностью.
-С Новым Годом! - я принес ему коробку пончиков в шоколадном соусе и бутылку шампанского.
Видеть как он это ест, облизывая пальцы и запивая из горла — отдельное извращение, граничащее с фетишизмом. Но ведь зачем-то дети кормят кукол, хотя и догадываются, что дело это бесполезное.
Но удовольствие приносит.
-Ты купил машину?
Вот тебе и с праздником. Черт. Как хотелось, чтобы он про это не спрашивал больше, как и про книги.
Я начинаю объяснять про визы, таможню и документы. Про то, что нельзя взять и поехать к морю, когда захочется, потому что...
Он смотрит на меня скучающим взглядом ребенка, которому взрослый дяденька пытается втолковать, что без знания законов физики не прожить.
-Купи машину, - тихо просит он и расстроенно отворачивается. - Большую.
Первого января я прихожу в автосалон. Опухший менеджер смотрит на меня со смесью любви и ненависти.
Я пью ее с наслаждением, как Танцор шампанское из горла.
Весной мы строим маршруты по карте, я рассказываю, что мы возьмем с собой в дорогу, перечисляя и перечисляя предметы. Танцор улыбается, слушая про каждый.
Я чувствую себя большим и важным. Только от меня все зависит — он совсем не представляет, что нужно брать в путешествие, водить не умеет, пропадет без меня.
Только вопрос про документы все ворочается на языке и не дает покоя.
В конце концов я решаю, что завернут нас на границе — и хрен с ним! Я отвезу его на озера, или еще в какое-нибудь чудесное место. Найду куда.
Вечером мне приходит очередная смска
«возьми фотоаппарат для счастья»
Я засыпаю, подхихикивая от странного щекотного ощущения в груди.
-Иллюминация, - снова говорит он, когда мы подъезжаем к границе. Я нервничаю, он безмятежен.
-Сладкое слово?
Танцор кивает и просыпается. Оживает. Из гусеницы становится бабочкой, вылупляется из яйца. Как и всегда, когда это происходит, я слышу звон разбитого стекла.
Мне не надо оглядываться, чтобы понять — сейчас все заднее сиденье покрыто сияющей крошкой.
Я крепко сжимаю руль и не смотрю назад.
-Эксцельсиор*, блядь, - с этими, опять же очень эпичными и культурными словами я подъезжаю к окошку таможни, выхожу из машины на ватных ногах и с приклеенной улыбкой сую в лицо за стеклом свои документы.
-Сколько пассажиров?
Время вокруг меня застывает или я застываю в нем — мухой в янтаре.
Нет, в стекле.
Большой такой мух в прозрачном голубом стекле. Или шмель. Он мохнатый.
Сколько. Сколько. Сколько документов я протянул в окно? Реально ли все вокруг меня или я сплю; посмотреть на руки, во сне этого нельзя сделать, но если посмотреть, то сон закончится.
Ты хочешь проснуться?
Где-то дребезжит стекло. Пока не бьется.
Я пытаюсь вытолкнуть слово в замерший вокруг меня мир, но оно застряло в горле, приклеилось к гортани. Я зажмуриваюсь и показываю лицу на пальцах — сколько.
Господи, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Нет-нет-нет.
Господи, что я несу.
С хлопком крышки багажника снова бьется стекло.
-Проезжайте.
Танцор лежит у меня головой на коленях. Тонкий профиль в лунном свете мерцает, как изображение в телевизоре перед тем как погаснуть.
Мы по очереди пьем из специальной дорожной фляжки особенный дорожный кофе.
-У тебя нервные пауки бродят под кожей, - говорит он и протягивает руку куда-то к свету.
-А ты призрак. Сквозь тебя проходит луна.
-Луна ходит где ей вздумается.
Я глажу его черную гриву, которой он укрыл мои пыльные джинсы, укутал грязного нищего в драгоценный шелк.
-Ты сомневался, - передо мной возникает фляжка.
Врать бесполезно.
-И молился.
Танцор смеется — довольно и сыто. Наелся - переловил всех моих нервных пауков и выпил мой страх.
-Ил-лю-ми-на-ци-я, - по слогам медленно говорю я, опрокидываясь на мягкую спинку сиденья и сладость проливается ледяным сиропом в горло.
(с) 07/05/2014
* Excelsior — латинское слово, означающее «всё выше»
"Не верь богам, которые не танцуют" (с)
"доброе утро мне жопа приезжай"
Именно такая смска разбудила меня солнечным утром воскресенья.
Через несколько минут ее догнала вторая:
"привези сигарет"
А потом третья :
"и гипс"
Четвертой я дожидаться не стал. Вделся в штаны, вызвал машину и выехал к Танцору.
Макс-скорая помощь.
Макс-какого-черта-ты-с ним-носишься.
Макс-ты-совсем-сдурел.
читать дальшеНи за какими сигаретами и гипсом я заходить, конечно, не стал. За год общения с Танцором я сделал полезный вывод - сначала пойми что с ним произошло, а потом уже начинай что-то делать.
Возможно, придется вызывать скорую.
Возможно, купить не только гипс.
И не только сигареты.
Или вообще не сигареты.
Стоя перед безликой металлической дверью, я стучал в нее морзянкой слово "мудак". Я отлично знаю морзянку.
На третьем мудаке дверь открылась и я чуть не построил гребаный диснейленд из кирпичей, увидев своего друга.
-Привет, - прохрипела мне кровавая котлета с заплывшими глазами. - Проходи.
Он отступил внутрь, давая мне дорогу и я поморщился.
Опять ходит босыми ногами по битому стеклу.
-Можно не разуваться, - сказал он, перехватив мой взгляд и убрел в темноту коридора.
Я выругался и закрыл дверь.
Ну, хотя бы ходит.
Наша встреча с Танцором была одновременно банальна и исключительна.
Я планомерно нажирался в дугу и планировал завершить свой пятничный вечер в койке с какой-нибудь приглянувшейся девочкой, которой так же как и мне, нынче одиноко.
Однако, дело близилось к двум ночи, симпатичных цыпочек в поле обзора не было, а снимать шлюху мне не хотелось.
Я пошел отлить, покрутился возле туалетов, плюнул и вышел на парковку. Именно там, через окно клуба мне под ноги вышвырнули Танцора.
Вернее, тогда я еще не знал, как его зовут.
Сначала я вообще подумал, что это манекен — белый, худой как швабра, все ребра наружу. Он был без рубашки, босиком и в джинсах.
Следом за ним выпрыгнули трое и начали его бить. Смысла бить манекен нет — это понял даже мой затуманенный алкоголем мозг.
Его били, а он не сопротивлялся. Лежал, разметав черную гриву волос по заплеванному асфальту. Улыбался безумно и смотрел в небо.
Глаза у него были - голубой лед, прозрачный и бледный.
"Наркоман" - решил я, и тут его кровь попала мне на рубашку. Меня бросило в жар, потом в холод, потом тряхнуло.
-Эй, блядь, вы там еб вашу мать! - ничего более умного на тот момент в голову мне не пришло и в ту эпическую драку я ввязался именно с этими словами.
Несомненно, очень содержательными.
Когда же мне пришло по морде так, что мир вспыхнул белым - он словно проснулся.
Встряхнулся, обвел мутным взглядом парковку. Потом его выгнуло, выкрутило, бросило в воздух. Он приземлился мягко, пригнулся к земле и стелящимся кошачьим шагом заскользил по кругу. А потом метнулся к нам и дальше я видел только призрак, черную тень, которая танцевала.
Это напоминало кино - как он уворачивается от летящего в голову кулака, пригибается еще ниже и все с той же улыбкой бьет.
Как будто был нужен именно я для того, чтобы он проснулся.
Клянусь, прежде чем он пошел плясать, я слышал звон разбитого стекла еще раз. Хотя, может быть, это у меня в ухе звенело от удара.
Танцор был странным, был какой-то шаман или гуру, или иное слово, которым называются такие люди.
В древности его бы слушали, шли за ним, поклонялись, а потом сожгли, испугавшись.
Мы говорили и время летело сквозь нас, я не замечал часов и дней, проходили недели и месяцы.
В самом начале я мучился несколько вечеров кряду, изобретая предлог, чтобы приехать к нему.
Ни одного, даже самого дерьмового не находилось.
В итоге я плюнул и приехал просто так. Постучал в дверь - может его вообще дома нету, но он открыл.
-Проходи, - сказал он, даже не удивившись, словно ждал.
Я глупо именно это и спросил:
-Ты меня ждал, что ли?
-Нет.
Иногда мне казалось, что я у него живу и просто вернулся домой.
Он давал мне странные книги, ронял безразличное "прочитай" и никогда потом не спрашивал - понравилось ли мне и вообще прочитал ли я.
Для шамана как будто не существовало ничего важного и ценного, ничего стоящего чего-то в мире людей.
Деньги. Собственное тело. Гордость.
Он не работал и не собирался этого делать. Он воровал еду в супермаркетах - воровал не то слово, он просто брал и ел, когда был голоден. Его ловили много раз, он спокойно выслушивал все. Его сажали в тюрьму и отпускали.
Он трахался с теми, кто его хотел, не делая разницы между тем мужчина это или женщина. Я пару раз видел как это происходит - к нему подсаживались, что-то говорили, потом его брали за руку и вели за собой, а он шел.
И трахался.
Его били. Так же, как тогда на парковке и хуже.
Ему было все равно, если рядом не было меня. Тогда он просыпался и начинал танцевать.
Когда его били - мне казалось что бьют меня.
Слава богу, когда его трахали, сходного ощущения у меня не возникало.
Иногда он казался мне ангелом, иногда животным. Он был мне противен и меня к нему тянуло.
Я не мог его оставить, хотя и понимал, что связался на свою голову не пойми с кем.
И вообще, я ему не брат, не друг, какого хера я о нем забочусь?
Но прекратить не мог. А потом начал находить в этом странное удовольствие.
Как будто игра в куклы. Белокожий, худой, с гладкими черными волосами и ледяным взглядом - он напоминал мне кукол моей бывшей. Такие японские шарнирные, с космической длиной рук и ног. Один в один.
Мальчики не играют в куклы? Играют, еще как, просто не у всех они были.
Клянусь, если бы он хоть раз возмутился, хоть тень недовольства появилась на его лице, когда я заставлял его убраться или помыться, или сходить купить поесть на мои деньги, если бы хоть раз он выдал мне что-то из серии "да какого черта ты вообще мне указываешь", я бы прекратил.
Но он покорно делал все.
При этом меня не покидало ощущение, что он спит.
Я купил ему мобильник и стал единственным в мире обладателем его смсок.
"у собаки на глазу луна она оборотень"
"хочу снять лицо мне жарко"
"ты не спишь смотри в окно там провода танцуют"
"слова конфеты"
"привези зефир и костер"
-Иллюминация, - говорит он, откидывая голову на спинку кресла. На бледном до голубизны горле колотится вена.
-Какая нахер иллюминация? - я хмурюсь, разглядывая его. Сейчас мне вообще не до загадок.
-Слово-конфета, - охотно поясняет Танцор и сплевывает в пепельницу кровь. - Сладкое и холодное. Попробуй.
-Твою мать.
Я решительно подхожу к нему и начинаю раздевать. Он замотался в какие-то кошмарные тряпки, страшно подумать, где он их взял и на ком они были.
Потом загоняю в душ, разглядывая как из под красной спекшейся корки — засохшей крови на нем столько, что явно она не только его — начинают проступать синяки.
Танцор стоит под струями воды, закрыв глаза, и улыбается этой своей улыбочкой, от которой делается не по себе.
-Я похож на пирог. Корку ты с меня содрал, теперь видно начинку.
Да уж.
Начинки тут пирога на три. Жуткие, черно-фиолетовые синяки покрывают его почти целиком. Как будто он самозабвенно валялся в чернике.
Левую руку — распухшую и красно-синюю- он поджимает к груди.
Я аккуратно беру ее в свои и он шипит сквозь зубы.
Ах вот для чего нужен был гипс.
Я заматываю его в полотенце и оставляю сушиться на кухне.
-Скоро приду. Принесу гипс, поесть, чай, таблетки и сигареты.
Ему нравится слушать такие перечисления и только поэтому я это делаю. Ненавижу отчитываться или сообщать о том, что планирую сделать.
Танцор кивает, жмурясь на солнце за окном.
Когда я возвращаюсь, нагруженный пакетами, он спит. Слава богу, на кровати, а не на кухне, где я его оставил.
И не просыпается, когда я пакую его сломанную руку в лангету, ставлю уколы и обеззараживаю ссадины.
По профессии я вообще-то ветеринар.
Но ему нормально. По крайней мере, Танцор не жалуется, не вырывается и не орет, как делают все мои мохнатые пациенты.
Вернувшись домой, я прислоняюсь лбом к окну. За ним светятся желтым глаза зверей, иногда они пробегают по своим тропам с громким рычанием.
-Иллюминация, - говорю я шепотом.
Холодный ледяной шарик прокатывается по языку и скользит в горло. Я проглатываю его, чувствуя как он катится по пищеводу в желудок. Там, наверное, растает.
Я выдыхаю облачко пара и оно застывает морозным узором на стекле.
Раньше я спрашивал его — как тебя зовут, где ты родился, кто твоя семья, сколько тебе лет. Танцор не отвечал. Молчал, улыбался, уходил, просто засыпал.
Я ругался, матерился, даже тряс его пару раз. Без толку. Он превращался в эту японскую куклу и реакции было ровно столько же, сколько от нее.
Тряси пластик, ори на него, швыряй — ему без разницы.
Ты платишь за квартиру? О, этой квартире я бы мог сложить оду. Матерную. Огромная, многокомнатная, с лепниной под высоченным потолком, в доме, предназначенным к сносу.
Не было электричества, а вода появлялась и исчезала таинственным образом, как родник в пустыне. Мебели почти не было, а пол завален монетами, дисками, журналами, окурками и битым стеклом. Ума не приложу, откуда оно бралось в таком количестве.
Я даже пытался убираться тут. Вынес наверное мешков двадцать всякого хлама, подмел все стекло. Оконное, зеркальное, бутылочное.
Через две недели все снова было в осколках.
Стеклянную битву я проиграл. Впрочем, как и все остальные.
-Я буду платить за твое жилье. И не спорь. Рано или поздно тебя отсюда выкинут, если этого не сделать. Или переезжай ко мне.
-Выкинут — найду другое, - безмятежно отозвался шаман. В длинных пальцах одной руки зажата сигарета, коленями он сжимает чашку, во второй руке печенье, которое он периодически в нее макает.
Я закрыл глаза, досчитал до тридцати про себя.
-У меня есть деньги, - начал я объяснять терпеливо, как ребенку, но он перебил меня равнодушным «у меня тоже».
-И много? - я фыркнул. Наверняка, нашел на улице монетку — деньги же? Деньги.
Танцор показал мне сигаретой на залежи книг в углу.
-Посмотри в район Гюго, там где-то была картонная коробка.
В «районе Гюго» я действительно нашел большую картонную коробку из-под пылесоса. Открыв ее, я понял, что все относительно.
Это у меня не было денег в сравнении с той суммой, что лежала там.
-Откуда? - захлопнув крышку и накидав на нее книг. - Откуда, блядь, у тебя столько бабла и какого хрена, раз у тебя его столько, ты пиздишь по супермаркетам жратву и шмотки?
Когда я расстроен или взволнован, я всегда начинаю говорить не очень культурно. Прямо скажем, совсем не.
Японская шарнирная кукла молчала, глядя сквозь меня голубым прозрачным стеклом.
Когда я начал покупать ему одежду и еду, воровать он прекратил.
Когда я стал оставаться у него ночами, он прекратил водить своих шлюх.
-Купи машину, поедем к морю, - сказал он осенним вечером, когда ветер и дождь боролись за желтые листья. Ветер вскидывал их в воздух, а дождь прибивал обратно к земле. - Там звезды можно достать рукой и не пораниться.
Права у меня были. Машину купить я подумывал и до этого, но не было необходимости. Вот она, необходимость, сидит и приказывает.
Я почувствовал себя одним из осенних листков, который необоримая сила подбрасывает вверх и закручивает в воронку.
-Какую?
-Большую. Чтобы можно было в ней спать.
-Есть придорожные мотели, можно останавливаться в них, - я старался не думать про такую вещь как документы. У него их точно нет, а значит эти слова про море — не более чем фантазия.
Танцор потянулся, перелившись как ртуть через спинку кресла и собравшись обратно в человека за доли секунды. Задумчиво покусал костяшку указательного пальца.
-В мотелях будут другие люди. Я не хочу ими дышать.
Трахаться ты значит с ними можешь, а дышать видите ли нет? Я чуть не сказал это вслух, но удержался.
Зачем разрушать чужую мечту, которой все равно не быть реальностью.
-С Новым Годом! - я принес ему коробку пончиков в шоколадном соусе и бутылку шампанского.
Видеть как он это ест, облизывая пальцы и запивая из горла — отдельное извращение, граничащее с фетишизмом. Но ведь зачем-то дети кормят кукол, хотя и догадываются, что дело это бесполезное.
Но удовольствие приносит.
-Ты купил машину?
Вот тебе и с праздником. Черт. Как хотелось, чтобы он про это не спрашивал больше, как и про книги.
Я начинаю объяснять про визы, таможню и документы. Про то, что нельзя взять и поехать к морю, когда захочется, потому что...
Он смотрит на меня скучающим взглядом ребенка, которому взрослый дяденька пытается втолковать, что без знания законов физики не прожить.
-Купи машину, - тихо просит он и расстроенно отворачивается. - Большую.
Первого января я прихожу в автосалон. Опухший менеджер смотрит на меня со смесью любви и ненависти.
Я пью ее с наслаждением, как Танцор шампанское из горла.
Весной мы строим маршруты по карте, я рассказываю, что мы возьмем с собой в дорогу, перечисляя и перечисляя предметы. Танцор улыбается, слушая про каждый.
Я чувствую себя большим и важным. Только от меня все зависит — он совсем не представляет, что нужно брать в путешествие, водить не умеет, пропадет без меня.
Только вопрос про документы все ворочается на языке и не дает покоя.
В конце концов я решаю, что завернут нас на границе — и хрен с ним! Я отвезу его на озера, или еще в какое-нибудь чудесное место. Найду куда.
Вечером мне приходит очередная смска
«возьми фотоаппарат для счастья»
Я засыпаю, подхихикивая от странного щекотного ощущения в груди.
-Иллюминация, - снова говорит он, когда мы подъезжаем к границе. Я нервничаю, он безмятежен.
-Сладкое слово?
Танцор кивает и просыпается. Оживает. Из гусеницы становится бабочкой, вылупляется из яйца. Как и всегда, когда это происходит, я слышу звон разбитого стекла.
Мне не надо оглядываться, чтобы понять — сейчас все заднее сиденье покрыто сияющей крошкой.
Я крепко сжимаю руль и не смотрю назад.
-Эксцельсиор*, блядь, - с этими, опять же очень эпичными и культурными словами я подъезжаю к окошку таможни, выхожу из машины на ватных ногах и с приклеенной улыбкой сую в лицо за стеклом свои документы.
-Сколько пассажиров?
Время вокруг меня застывает или я застываю в нем — мухой в янтаре.
Нет, в стекле.
Большой такой мух в прозрачном голубом стекле. Или шмель. Он мохнатый.
Сколько. Сколько. Сколько документов я протянул в окно? Реально ли все вокруг меня или я сплю; посмотреть на руки, во сне этого нельзя сделать, но если посмотреть, то сон закончится.
Ты хочешь проснуться?
Где-то дребезжит стекло. Пока не бьется.
Я пытаюсь вытолкнуть слово в замерший вокруг меня мир, но оно застряло в горле, приклеилось к гортани. Я зажмуриваюсь и показываю лицу на пальцах — сколько.
Господи, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Нет-нет-нет.
Господи, что я несу.
С хлопком крышки багажника снова бьется стекло.
-Проезжайте.
Танцор лежит у меня головой на коленях. Тонкий профиль в лунном свете мерцает, как изображение в телевизоре перед тем как погаснуть.
Мы по очереди пьем из специальной дорожной фляжки особенный дорожный кофе.
-У тебя нервные пауки бродят под кожей, - говорит он и протягивает руку куда-то к свету.
-А ты призрак. Сквозь тебя проходит луна.
-Луна ходит где ей вздумается.
Я глажу его черную гриву, которой он укрыл мои пыльные джинсы, укутал грязного нищего в драгоценный шелк.
-Ты сомневался, - передо мной возникает фляжка.
Врать бесполезно.
-И молился.
Танцор смеется — довольно и сыто. Наелся - переловил всех моих нервных пауков и выпил мой страх.
-Ил-лю-ми-на-ци-я, - по слогам медленно говорю я, опрокидываясь на мягкую спинку сиденья и сладость проливается ледяным сиропом в горло.
(с) 07/05/2014
* Excelsior — латинское слово, означающее «всё выше»
@темы: рассказ, Творчество
-
-
08.05.2014 в 00:12-
-
08.05.2014 в 00:24-
-
08.05.2014 в 00:33-
-
08.05.2014 в 00:39Но это все-таки рассказ. Не текст и не басня)
А чем так поразили смс?)
-
-
08.05.2014 в 01:19-
-
08.05.2014 в 01:28Мне очень интересно, что такого ценного оказалось для тебя в этих смсках, что ты готов отдать за них год жизни.
-
-
08.05.2014 в 01:30Танцор чудесен.
Наверное, если битое стекло появляется под ногами постоянно, то его действительно быстро перестаёшь замечать.И складывается ощущение грани между "здесь" и "не здесь".
Смс прекрасны, солидарна)
-
-
08.05.2014 в 07:23-
-
08.05.2014 в 08:52Про образность твоего языка я уже не раз говорила. Танцор потянулся, перелившись как ртуть через спинку кресла и собравшись обратно в человека за доли секунды. или это Танцор смеется — довольно и сыто. Наелся - переловил всех моих нервных пауков и выпил мой страх.
Завораживающий персонаж. У меня он вызывает те же чувства, что у Макса.
Странный рассказ. Его хочется перечитывать. И вылавливать словосочетания, которые нигде не встречаются, но делают зримой картинку. Как в его смс, кстати))
"хочу снять лицо мне жарко"
-
-
08.05.2014 в 09:44Есть вещи, к которым привыкнуть нельзя.Смс и многое в рассказе и правда, не отсюда)
Atheling of Blackbirds, да, это привет оттуда, все верно)
Найерлисс, о, спасибо. Приятно, с цитатами)
Персонаж Танцора ассоциируется у меня с чем-то очень пограничным. Навроде вещей, на которые смотреть не можешь, но не можешь не смотреть)
-
-
08.05.2014 в 12:55опять%) Чудесная история отношений с неведомым.-
-
08.05.2014 в 13:03Спасибо))
-
-
08.05.2014 в 15:38отражение Слепого в городском зеркале.
Очень.
-Эй, блядь, вы там еб вашу мать! - ничего более умного на тот момент в голову мне не пришло и в ту эпическую драку я ввязался именно с этими словами.
Несомненно, очень содержательными.
убрало просто.
смс прекрасны все оптом.
на эпизоде про купи машину в новый год я практичеки плакал. очень было грустно..
и все время ждал, что он исчезнет, умрет или окажется галлюцинацией. на моменте с таможней особенно.
-
-
08.05.2014 в 15:45Странно, что сформировалось ощущение про смерть, конечно. Не планировалось.
А чем грустна тема с машиной в Новый Год?
Смсками я уже горжусь)
-
-
08.05.2014 в 15:54про смерть - потому что он очень другой. таких обычно убивают в конце, чтобы чудеса не становились обыденностью.
-
-
08.05.2014 в 19:36как-то я сегодня сильно косноязычна.
-
-
09.05.2014 в 15:15-
-
20.05.2014 в 15:33-
-
20.05.2014 в 16:12Правда, для становления полноценным "инь" Танцору пришлось бы кое-чего лишиться)
-
-
20.05.2014 в 18:58